1Поводом для беседы с заведующим отделением нейрохирургии Сахалинской областной клинической больницы Андреем Антоновым стала его недавняя командировка в Хабаровск. В краевой столице совместно с местными нейрохирургами он прооперировал больного со сложной патологией – гигантской аневризмой средней мозговой артерии.
Врач свою поездку не считает чем-то выдающимся, ведь обмен знаниями в медицинской среде – дело обычное. На Сахалине имеется опыт лечения таких заболеваний, поэтому хабаровские доктора и пригласили своего сахалинского коллегу.
Андрей Владимирович проработал в нейрохирургии 22 года. За это время он провел не одну сложную операцию и спас не одну человеческую жизнь.
«Бомба» в голове
– Андрей Владимирович, в чем состоит особенность операции, прошедшей в Хабаровске?
– В применении определенной технологии шунтирования. Нам нужно было создать искусственный кровоток взамен естественного для того, чтобы отключить больную артерию с аневризмой. Если просто прервать кровоток в сосуде, это приведет к инфаркту мозга. Поэтому мы и пошли таким непростым путем, чтобы снизить риск осложнений. Само заболевание достаточно опасное, его можно сравнить с бомбой, которая взорвется в любой момент, особенно если человек страдает гипертонической болезнью.
И самое коварное в ней то, что она протекает скрыто. Больной часто ничего не подозревает до тех пор, пока «бомба» не взорвалась и не произошло кровоизлияние в головной мозг. К сожалению, в нашем обществе не существует культуры обследования на предмет аневризм сосудов мозга, в то время как именно в «скрытом» состоянии лечить данную патологию гораздо проще и эффективнее.
– Как часто проводятся такие операции?
– В целом операции при аневризмах проводятся в расчете примерно 70 случаев на миллион населения в год. Гигантские аневризмы – это достаточно сложные, единичные вещи, их не может быть много. Но периодически они возникают и связаны с определенным вызовом и для больного, и для врача, и для специальности в целом.
– Какие еще случаи можно назвать сложными и нестандартными?
– Бывают очень «неудобные» опухоли, расположенные глубоко на основании черепа и связанные с множеством очень важных отделов головного мозга. По ходу доступа к опухоли есть риск их повредить и тем самым нанести большой вред больному. Поэтому работа нейрохирурга требует ювелирной точности, вплоть до миллиметра и даже долей миллиметра. Это своего рода рукоделие, но рукоделие своеобразное, когда идет работа под большим увеличением.
– С какими проблемами больные обращаются к вам чаще всего?
– 60 процентов операций, которые мы делаем, – это операции на позвоночнике. Например, известный всем остеохондроз, а также различные травмы спины. 40 процентов операций связано с черепом и головным мозгом. Это, как я уже сказал, опухолевые заболевания и сосудистая патология нервной системы.
Кроме того, в нашем отделении лечатся больные с тяжелыми черепно-мозговыми травмами. Еще 15 лет назад пациентов с такими травмами было гораздо больше из-за отсутствия возможности полноценного обследования. Людей госпитализировали, чтобы наблюдать за их состоянием.
С появлением компьютерного томографа вообще изменился подход к нейрохирургии. Людей с «легкой» травмой, у которых в ходе обследования не выявлено скрытых гематом, отправляют на амбулаторное лечение почти с полной уверенностью, что ничего плохого с ними не произойдет.
– Существует ли очередь на операции?
– Очередь есть, но сейчас она небольшая – порядка 5-6 фамилий. Раньше этот список был в несколько раз больше. Может быть, мы немного оздоровили население?
– Считается, что в России очень хорошая школа именно в нейрохирургии.
– Я бы сказал так – это направление постоянно развивается. Новые методы лечения довольно быстро «обкатываются» и начинают применяться повсеместно. В связи с этим растет компетенция работников на местах. То, что еще 5-10 лет назад считалось невероятным, и было уделом крупных медицинских институтов, сегодня делается в обычных больницах и делается хорошо
Путь хирурга
– Сахалинская область находится достаточно далеко от центра. Не стопорит ли это развитие островной медицины?
– С одной стороны, это большой минус для нас. Любая учеба предполагает большие финансовые траты, и с учетом логистики эти траты значительно увеличиваются. А врачу очень важно постоянно учиться новому.
С другой стороны, в связи с отдаленностью многое приходится делать самостоятельно, в том числе с применением современных методик и высокотехнологичного оборудования. Это заставляет, как говориться, всегда держать руку на пульсе, постигать новое. Не всегда есть возможность лечить больного на материке, особенно когда он находится в тяжелом состоянии. Если сложная патология будет обнаружена у человека из Подмосковья, его, скорее всего, отправят на лечение в Москву. У нас все делается в областной больнице, на достаточно высоком уровне.
– По вашим рассказам можно сделать вывод, что современная операционная – это целый мультимедийный комплекс.
– В некотором смысле это действительно так. Даже за то время, пока я работаю, технический скачок произошел неимоверный. В то же время существуют тенденции, которые я считаю отрицательными.
– Что именно?
– Мы находимся в ситуации, когда приходится делать очень много операций. Наши предшественники оперировали меньше, но больше времени уделяли больным. Каждый человек становился для них определенной историей. Визуализации не было, диагностика строилась на анамнезе, анализах и осмотрах.
Сейчас, с появлением «картинок», исчезает личностный контакт между врачом и пациентом. Я иногда не вижу больного до операции, а он не видит и не знает меня. К сожалению, люди начинают воспринимать лечение как покупку пирожка в супермаркете или визит в автосервис. А медицину, особенно хирургию, нельзя приравнивать к торговле. Здесь нет и не может быть гарантий. Есть проценты вероятности, статистика, но не гарантия. А пациент посредством масс-медиа приучается к тому, что он идет «за пирожком» в магазин. Если, несмотря на все старания врачей что-то пошло не так, то хирург априори остается виноватым.
Осложнения и ошибки есть у каждого хирурга. И, поверьте, они очень тяжело переживаются. Вопрос в том, какие выводы человек делает из своих ошибок, как он их анализирует. Если он все внимательно пересмотрел, обдумал, то в следующий раз приложит все усилия, чтобы их избежать.
Микроскоп и скальпель
– Существуют ли обязательные качества, которыми должен обладать человек, мечтающий о профессии нейрохирурга?
– Наверное, в каждой профессии есть такие качества. Но самое главное – это желание понять и освоить специальность. Хирургия – это определенный путь, не связанный с большими приобретениями, но предполагающий многие лишения. Это лишение себя нормального сна, спокойной семейной жизни, полноценного отдыха по выходным. Есть телефон, на который ты должен отвечать, независимо от того, стоит у тебя в этот день дежурство или нет. Если ты в отпуске, но не выехал за пределы острова, нужно быть готовым прибыть в операционную в случае необходимости.
Ну и, конечно же, любому хирургу не помешают крепкие нервы. Любые мысли и переживания необходимо отодвинуть в дальний угол. На операции нужна предельная концентрация, хирург не должен думать о других пациентах, семейных проблемах и политической ситуации. К сожалению, это бывает сложно, ведь врачи – люди, а не роботы.
– Говорят, что некоторые операции длятся 10 часов. Как доктора это выдерживают?
– Многие операции делаются сообща. Один этап делает один врач, следующий – другой, а первый в это время может немного отдохнуть. Многое зависит от характера операции и анатомической области. Например, с позвоночником все несколько проще – можно присесть, сменить позу. Голова более требовательна – большая длительность операций, пребывание в вынужденном неудобном положении «в обнимку» с микроскопом. Хирург должен быть в хорошей физической форме.
– Наверное, успех зависит и от слаженной командной работы?
– Хирургия – труд коллективный. Перефразируя пословицу, «один в хирургии не воин». Операция – это только этап в процессе лечения. Начинается все с диагностики, потом сама операция – в ней заняты анестезиологическая бригада, операционные сестры, хирурги. После операции в процессе выхаживания также участвует большое количество людей – сестринский и младший медицинский персонал, реабилитологи.
– Есть ли в вашей специальности направление, которое вам больше по душе?
– Наверное, у каждого профессионала есть область, в которой он чувствует себя наиболее уверенно и комфортно. Нейрохирургия – вообще красивое и изящное занятие. Микроскоп дает возможность заглянуть в совершенно другой мир, увидеть то, что никак не увидеть невооруженным глазом. Это как путешествие в космос. Удивительный аттракцион, который дарит тебе новые открытия, адреналин, и ощущение жизни. Так вышло, что раньше я много оперировал позвоночник. Сейчас мое основное поле деятельности – хирургия головного мозга.
| Карта сайта