Косы модернизации

18.01.2018 7:15 0

В декабре 2017 года в областной Думе поменялся представитель коренных малочисленных народов Севера области. Им стал Алексей Лиманзо, которого избрали на VIII съезде аборигенов острова. Он рассказал нашему корреспонденту, какими видятся ему перспективы развития сообщества коренных этносов Сахалина.

– Алексей Геннадьевич, вы представляете коренные народы острова в региональном парламенте, поэтому первым делом хочу спросить – все ли устраивает в законодательной базе?

– Однозначно не все. Жизнь не стоит на месте, законы должны учитывать все изменения. У нас на Сахалине год от года сокращается ресурсная база. Соответственно, появились проблемы в рыболовстве, возрождении домашнего оленеводства, сохранении традиционного образа жизни. Нужны меры господдержки. Они будут эффективны при наличии правовой базы, учитывающей в том числе и особенности нашего островного положения. Практика показывает, что так бывает не всегда.

– Какие задачи, на ваш взгляд, нужно решить, чтобы исправить положение?

– Начну с рыболовства – традиционного промысла всех аборигенов Сахалина. В отрасли сложилась абсурдная ситуация с взаимоотношениями между рыбаками и аборигенами. Корень этой проблемы следует искать в 2008 году. Когда шла коммерциализация рыбопромысловых участков на Сахалине, интересы общин коренных малочисленных народов Севера (КМНС) области подзабыли. Все участки передали коммерческим предприятиям. Аборигены, можно сказать, оказались за бортом.

Недавно мы добились, чтобы с 2018 года выделялись квоты на рыбу для тех общин, которые не имеют своих промысловых участков. Они получили рациональный объем вылова. Но опять-таки все упирается в то, что рыбопромысловые участки разделены между коммерческими предприятиями. Наглядная иллюстрация в этом плане – Ныйский залив. Там с незапамятных времен живут нивхи, но все РПУ переданы коммерсантам. Ситуация доходит до абсурда. Хозяева участков занимаются только выловом лосося в течение лета и осени, другие виды рыбы им не нужны. Представители коренных народов ловят лосось и хотели бы круглый год ловить навагу, камбалу и бычка. Но закон не дает им такого права, поскольку хозяева занимаются рыбалкой на своих участках несколько месяцев в году. Когда они не ловят, другим заниматься рыбалкой на их участках нельзя. Иначе это будет нарушением закона. Владельцы, может, и рады позволить вести лов аборигенам в то время, когда они не рыбачат, но это тоже будет незаконно.

Поэтому нужно вносить изменения в федеральный закон о рыболовстве и принимать региональный закон о традиционном рыболовстве, ориентированный на аборигенов. В документах должно быть прописано выделение участков для них и формирование доверительных отношений с промышленниками, которые имеют рыбопромысловые участки в местах компактного проживания коренных народов острова.

Вторая проблема вытекает из первой – это создание территорий традиционного природопользования (ТТПП), на которых появятся условия заниматься рыболовством и другой традиционной хозяйственной деятельностью.

– Знаю, что многие представляют эти территории если не обнесенными колючей проволокой, то с постами охраны и контроля по всему периметру, куда просто так не заедешь. Это на самом деле так или люди заблуждаются?

– Разумеется, это заблуждение. Подобные территории никто не собирается обносить колючей проволокой. Но они защищены от неблагоприятных воздействий цивилизации. Чтобы сохранить этническую самобытность коренных народов и их исконную среду обитания для будущих поколений.

Это все не значит, что на территориях с таким статусом нельзя будет вести никакую хозяйственную деятельность, кроме охоты, рыболовства, сбора дикоросов и пр. Просто тот, кто приходит на эту землю, должен будет свести воздействие на нее к минимуму. Кстати, в 2012 году по моей инициативе в Ногликском районе была создана такая территория местного значения на косах Ныйской и Пластун. Нас поддержала местная власть. Определенный опыт у нас есть. К тому же есть федеральный закон о таких территориях. Сейчас для эффективного функционирования ТТПП нужно отладить механизм взаимодействия аборигенов и хозяйственников. В частности, коренные жители должны знать, что на их территории планируется и как это отразится на ее состоянии. Если воздействие превысит какие-то установленные пределы, должен включиться механизм социально-экономической адаптации коренных народов к изменившимся условиям. Чтобы компании не просто платили деньги, а учитывали особенности территории в своей деятельности. Создать такие механизмы поможет этнологическая экспертиза. С помощью научных методов она позволит определить размер наносимого ущерба.

На федеральном уровне закона об этнологической экспертизе еще нет. Но в Федеральном агентстве по делам национальностей уже разработан механизм определения ущерба от негативного воздействия промышленного производства на среду обитания коренных этносов. Это позволило принять региональный закон об этнологической экспертизе в Якутии. Он работает и устраивает всех – коренное население, промышленные компании, власть. Закон прозрачен – все видят, куда идут отчисляемые средства. Люди видят перспективы.

Мы тоже можем последовать их примеру. Ведь задел у нас есть.

Очень важно, на мой взгляд, внесение изменений в Закон о Соглашениях о разделе продукции (СРП), по которому работают компании-операторы шельфовых проектов на Сахалине. Надо сделать так, чтобы часть отчислений от этих Соглашений шла целевым назначением на развитие коренных этносов.

Необходимо также разработать и принять областной закон о присвоении звания «Мастер народного художественного промысла коренных малочисленных народов Севера Сахалинской области», который позволит делать доплаты из бюджета области людям, заслужившим подобную оценку. Это даст хороший стимул для развития традиционных ремесел.

Цель подобных законодательных изменений – модернизация традиционных отраслей хозяйствования, их интеграция в экономику области.

– Каким вам видится механизм модернизации?

– Как известно, коренные этносы ведут традиционную деятельность в формате общин. Общины, по сути, некоммерческие предприятия, и на них не распространяются меры господдержки для малого и среднего бизнеса. Считаю это большой ошибкой, ведь общины как раз и создаются как хозяйствующие субъекты коренных этносов. В 2017 году мы провели немало мероприятий, посвященных этому вопросу. Изменения есть, надо не останавливаться на полпути.

Но при этом нельзя забывать о сохранении исконной среды обитания для будущих поколений. Поэтому мы должны найти точки синхронизации партнерских отношений между коренными этносами и компаниями, которые работают на территориях проживания этих этносов.

Одним словом, законы должны обеспечивать реализацию права народов на сохранение самобытности и в то же время давать возможность развития традиционных отраслей экономическими методами, используя преимуществ нашего региона.

Опорой здесь должна стать региональная концепция устойчивого развития КМНС области. Прежняя концепция закончила свое действие под занавес 2016 года, новую же так и не приняли. Без этого документа невозможно видеть ориентиры и невозможно решить многолетние проблемы. Об этом говорили на прошедшем в Ногликах в конце ноября 2017 года очередном съезде островных коренных малочисленных народов.

Главное, чтобы заинтересованность в развитии процесса была обоюдной – и со стороны органов власти, и со стороны сообщества коренных жителей севера Сахалина.

Фото из архива Алексея Лиманзо

Источник

Следующая новость
Предыдущая новость

Галушка: полмиллиарда рублей дополнительно выделят на льготные перевозки для Дальнего Востока в этом году Сразу у трех человек на Сахалине подтвердился коронавирус Победитель «Команды Сахалинской области» предложил решение проблемы безработицы Российские вирусологи назвали три условия снятия коронавирусных ограничений Валерий Лимаренко подарил сахалинскому подростку билет на матч сборной России по хоккею

Последние новости